Этот день в истории.
6 марта родился Пётр Ершов.
До самой смерти и даже посмертно Ершов находился под подозрением, что "Конька-Горбунка" написал не он, а Пушкин. Одним из главных доказательств был и остается риторический вопрос: почему все другие произведения Ершова лишены малейшего проблеска таланта?
Пётр Па́влович Ершо́в (22 февраля (6 марта) 1815, Безруково, Ишимский уезд, Тобольская губерния — 18 (30) августа 1869, Тобольск) — русский поэт, прозаик, драматург.
В 2005 году в газете "Московские Новости" поэт Евгений Евтушенко открыл персональную рубрику , в которой он рассказывал о самых ярких героях русского поэтического Парнаса. Первый из них - автор "Конька-Горбунка" Петр Ершов. До самой смерти и даже посмертно Ершов находился под подозрением, что "Конька-Горбунка" написал не он, а Пушкин. Одним из главных доказательств был и остается риторический вопрос: почему все другие произведения Ершова лишены малейшего проблеска таланта?
«Однако кому бы я ни зачитывал одно восьмистишие Ершова, никто не мог догадаться, кто его автор. Называли Тютчева, Баратынского, даже Анненского, но никто не упомянул колючее простенькое имя "Ершов".
Но разве можно, не будучи поэтом, написать такой шедевр, как ершовское "Одиночество" (1860-е годы):
Враги умолкли - слава Богу.
Друзья ушли - счастливый путь.
Осталась жизнь, но понемногу
И с ней управлюсь как-нибудь.
Затишье душу мне тревожит,
Пою, чтоб слышать звук живой,
А под него еще, быть может,
Проснется кто-нибудь другой.
Если бы Ершов написал только одно это стихотворение, его нельзя было бы не включить в антологию. И оно-то косвенно подтверждает ершовскую подпись под "Коньком-Горбунком", ибо незаурядность, выраженная хотя бы однажды, всегда неслучайна.
Тем не менее в ершовское авторство "Горбунка" многие не верят до сих пор. По свидетельству книгоиздателя Смирдина, на кое любят ссылаться, Пушкин приложил руку к зачину сказки. Но руку-то он приложил к уже готовой вещи, восторженно прочитанной профессором Плетневым в 1834 году вместо лекции на философско-юридическом факультете Петербургского университета. Студенты отбили ладоши, приветствуя дебютную поэму своего 19-летнего однокашника. Никакого потаенного сговора у Плетнева с Пушкиным не могло быть по той причине, что Александр Сергеевич с лицейских времен был общеизвестен полным неумением хранить секреты. Но если у многих литераторов зависть всегда была наготове, то неразлучной подругой нашего курчавого неуемца была доброжелательность.
Предполагаю, что стоило Пушкину раскрыть рукопись неведомого ему Ершова, - и его сразу пленила грациозность стиха. А вот когда Пушкин увидел огрехи в этой столь понравившейся ему вещи, он наверняка тут же мог что-то исправить. Он же был не только прирожденным поэтом, но и прирожденным редактором.
А то, что Ершов, представший в "Горбунке" изощренным балагуром, обделен чувством юмора в других сочинениях, тоже неправда. Вот вам еще неопровержимый пример искрометной одаренности Ершова:
Не забыта мать Россия У небесного царя.
Всюду реки медовые И молочные моря.
И богатым и убогим Пир готов на каждый день.
Дело только за немногим: Ложку в руки взять нам лень!
Тут-то и Александр Сергеевич мог бы воскликнуть: - Ай да Ерш Ершович, ай да сукин сын! Но написано это, видимо, когда Пушкина уже не стало. Уникальность "Конька-Горбунка" в том, что он вышел из фольклора и вернулся в него. Язык ершовской сказки, который пуристы упрекали в неуклюжести, был естественен, как медвежья косолапистость.
Гениальный раблезианский портрет кита - метафора Российской империи: "Все бока его изрыты, //Частоколы в ребра вбиты,//На хвосте сыр-бор шумит,
//На спине село стоит;//Мужички на губе пашут,// Между глаз мальчишки пляшут,//А в дубраве, меж усов,//Ищут девушки грибов".
Страдания этого чуда-юда происходят не только от страшной тяжести шумного груза. Страдания кита-империи - ото всего, что бессмысленно проглочено им и терзает его непомерно раздувшуюся утробу. Чудо-юдо наконец изрыгает из себя все, что столь необдуманно проглотило, и на земле происходит нечто вроде нового потопа.
В этом можно усмотреть предстоявший почти через полвека после смерти Ершова первый конец Российской империи, а затем, через век с лишним, и второй ее конец, когда немногие уцелевшие в ГУЛАГе, в страшном чреве тоталитарного Левиафана, все-таки были неохотно выхарканы на волю, а превратившиеся в лагерную пыль - вычиханы.
У Ершова это подсознательно вырвется в сатире "Нос" (1858): "О нос! О член высокородный!//Лица почетный гражданин!//Физиономии народной//Трибун, глашатай, верный сын!
//По непонятной воле рока//Ты долго, долго и глубоко //Дремал в пыли, забвен и сир.// Но днесь судьбой того ж устава// Ты должен пыль счихнуть со славой//И удивить величьем мир".
Некоторые исследователи, поняв лишь первую часть метафоры, вновь старались прикрутить Конька-Горбунка к пушкинской коновязи. Дескать, Александр Сергеевич договорился с Плетневым о том, чтобы подсунуть эту сказку юному студенту-почитателю с невинным в глазах власти именем и напечатать от его лица зашифрованную антиимперскую крамолу. Но они позабыли, что сам Ершов уже неизлечимо хлебнул пушкинского воздуха. И сколько бы вокруг него ни терлись всякие конокрады, пытавшиеся оседлать Конька-Горбунка, великий сказочник их перелукавил своим побегом из Петербурга в провинцию.
А родился он еще сказочней. Трое предыдущих ребятишек из семьи губернского секретаря Павла Ершова умирали один за другим. Мать вспомнила старинное поверье: надо младенца "продать нищему", чтобы тот унес его хворь. Так и сделали, и будущий автор "Конька-Горбунка" выжил.
Пете Ершову повезло, что в Тобольске гимназическим преподавателем был И. П. Менделеев, отец великого химика, учивший не только химии, но и свободолюбию. Переехав в Петербург, Петя старался улизнуть с лекций по русской словесности к самой словесности. По рукам студентов тогда ходили и нелегальные стихи Пушкина, посвященные декабристам, поэтому трактовка Ершовым империи как чуда-юда, которое освободится от бед, лишь освободив все, что им проглочено, не была случайной. Вот что писал юный идеалист Ершов в 1835 году: "Какая цель! Пустыни, степи Лучом гражданства озарить, Разрушить умственные цепи И человека сотворить"...
Провинциальная глушь упасла Ершова от духовной гибели, которую многие почему-то называли и по сей день именуют карьерой. Его любили гимназисты. Ссыльные декабристы восхищались его педагогическими достоинствами. "Я недавно читал упражнения в словесности учеников... и не мог довольно налюбоваться их сочинениями. Этим они обязаны учителю словесности Ершову, человеку с дарованиями, знающему превосходно свой язык... Ничто не может быть полезнее деятельности этого человека..." - писал М. А. Фонвизин И. Д. Якушкину. А ссыльный друг Пушкина Иван Пущин передал для печати не кому- нибудь, а Ершову два стихотворения Пушкина: "Взглянув когда-нибудь на тайный сей листок..." и "Мой первый друг, мой друг бесценный..." Поссорить Пушкина после его смерти с благословленным им Ершовым не удалось.
У меня до сих пор перехватывает дыхание от необъяснимо магнетических строк:
Здравствуй, Месяц Месяцович!
Я - Иванушка Петрович...
Это - как ладанка, хранимая мной с детства. А кто выиграл Великую Отечественную? Не Василий ли Теркин, кого гитлеровские стратеги считали Иваном-дураком, забыв, какие мудрые советы нашептывает в окопе колхозному безлошаднику призрак конфискованного во время коллективизации его Конька-Горбунка?!
Да разве у всех вываренных в кипящих котлах истории русских людей, воспитанных на этой сказке, не сохранилось достоинство непородистости, постепенно превратившееся в несгибаемую гордость новой породы - разночинской интеллигенции, из которой вышли Андрей Платонов, Петров- Водкин, Солженицын, Веничка Ерофеев?
Конек-Горбунок вывез их к мировой славе, куда не довез своего создателя. Но разве только русская слава - это так уж мало?
Ершов, создатель "Горбунка",
в горячке после сквозняка
спасен ценою медяка
был еще в детской люльке.
Поверье русское гласит:
тот не спасет, кто слишком сыт,
чьи слишком в сале руки.
Владельцы всех большущих тыщ
бессильней тех, кто, гол и нищ,
спит в бочках без вина и днищ,
а чаще - в околотке,
но если при смерти малыш,
так знахари-находки
за иззелененный пятак,
хоть за горбушку, хоть за так
спасут и от чахотки.
Чем нищий для детей хорош?
Он унесет за медный грош
любую хворь младенца,
вовсю вопящего "Агу!",
хоть в дождь, хоть в ливень,
хоть в пургу в холщовом полотенце.
Звалась такая благодать:
ребенка нищему продать.
Ребенок будет с вами,
но боль его, как сирота,
сроднившись с нищим неспроста,
прильнет, как будто
дочь Христа,
к теплу нагрудного креста
за пазухой, как в храме.
Пацан со станции Зимы,
я выжил на любви взаймы
ради такого века,
где спасены мы от чумы,
и от сумы, и от тюрьмы,
где лекари друг другу - мы,
а нищий - кто не лекарь.
Е. Евтушенко
Ершов П. "Конёк-горбунок"
Издательство: ЭНАС-КНИГА
Серия: Волшебная книга
Художник: Кокорин А.
Год выпуска: 2021
Замечательные иллюстрации народного художника СССР Михаила Карпенко (1915–1991) удивительно точно передают дух знаменитой сказки Петра Ершова, полной народной мудрости, тонкой иронии и волшебства. Книга в таком оформлении впервые вышла в свет в издательстве «Латгосиздат» в 1954 году.
#Библиобус #Книги #Чтение #Литература #День_в_истории #Ершов #6марта
Источники:
Википедия
Угодить Мойдодыру: три истории о детских сказках и советской цензуре